Основной миф о комиксах плотно сплетен с культом литературы поэтому в особенности живуч в РФ. Происхождение за поколением опекуны могут предложить детям прочитать книгу, а не попировать во дворе, посмотреть ТВ или кино, сыграть в персональный компьютер или прочитать комиксы. Неуважение к комиксам — это часть попытки сообщества навязать молодежи старые, утвержденные государством и школой способы отдыха.

И за пределами разговора «отцов и детей» комиксы довольно часто ставят глупым старшим братом литературы. Разумность такая: комиксы, как и романы, разбирают, издают на бумаге и издают в качестве книг, и в супермаркетах они стоят рядом.

В обоих случаях текст играет значительную роль. А беллетристы и стихотворцы надеются лишь на искусство слова, а создатели комиксов «жульничают», дополняя текст изображением. Из-за этого приверженцев комиксов винят в том, что они дурные и не в состоянии усмотреть текст без иллюстраций.

А комиксы и беллетристика — различные вещи. Иллюстрации в комиксе играют не добавочную роль, это далеко не картинке, само же повествование.

Комиксы скорее всего уж является «живописью для глупых». Исторически они возникли не из книг, пополненных иллюстрациями, а конкретнее из подписей к карикатурам в газетах. Текст в них был вторичен по отношению к чертежу. Это наследство существенно до сегодняшнего дня: понимание хороших комиксов напоминает понимание зрительного художества.

Чтобы осознать идея создателей, читатель должен внимательным образом изучить главные повороты, смотря на задние проекты, параллели между автономными кадрами, зрительные выдержки и выбор цветов. Посмотреть хотя бы на графический роман «Реквием.

Рыцарь-вампир», настоящая важность которого — в детализированных видах макабрического будущего мира, а не в сюжете. Или взять воодушевленный творчеством Лавкрафта «Провиденс», фаны которого разбирают каждую страничку на объект отсылок и аллюзий.

Неправильно и нарекание, что комиксы «обедняют фантазию», демонстрируя героев и мероприятия вместо того, чтобы представлять их и предоставлять пользователю доходить без помощи других. Так как то же можно сообщить про кино, анимацию, статую и живопись.

Если так анализировать, можно даже упрекнуть книги, что они, с их внешними монологами и непосредственными отображениями идей и эмоций, лишают нас возможности домысливать и разгадывать.

А комиксы, открывающие героев через действия и некоторые реплики, требуют собирать воображение. А лучше просто помнить, что это различные виды художества с собственными отличительными чертами, мощными и слабыми гранями.

Комиксы — всегда про супергероев?

Самый неглубокий, а очень жизнестойкий образец обусловлен тем, что формат комикса и жанр супергероики плотно сплетены. Но также и он фальшив. Изначально комиксы наследовали 2-м жанрам: верующим историям в иллюстрациях и журналистским карикатурам. Позднее, когда в данном формате стали выходить полновесные создания со своим сюжетом, они были преимущественно комедиями, похождениями и детективами.

Довольно часто эти жанры перемешивались, в особенности если комикс назначался для молодой аудитории. В XX столетии в Америке комиксы перешли от нуарных детективов к историям про все более и более необычных соглядатаев и преступников, что и привело к возникновению супергероев. Данный вид оказался ослепительным и популярным, он зачастую устанавливает мейнстрим комиксов. Однако он никогда в жизни не был одним.

Такие же студии, которые производили комиксы про супергероев, одновременно делали комикс-версии ковбойских книг, работали в жанрах детектива, страхов, фэнтези. Развивалась промышленность детских комиксов про героев вроде Тома и Джерри или Микки Мауса.

Невозможно не сообщить и оригинальные азиатские комиксы — от ковбойских комедий про Тинтина и Астерикса до космооперы про Валерьяна. В конце концов, есть масса творений, которые является солидными комиксами. Их создатели используют данный формат, чтобы показать пользователям реальные и драматичные истории. В последние десятилетия подобных программ все меньше, а в том или другом виде они были в течение всей истории комиксов.

Ну и, в конце концов, сами истории о супергероях крайне различные. Что общего у едкого и меркантильного волшебника Джона , одетого в цветастый костюм Человека-паука и сумасшедшего работника Дэдпула, сообщающего прямо с пользователями? Стандарту о супергероях как о сверхсильных мстителях в масках не отвечает и четверть комиксов данного жанра.

Он всегда был намного выше и включал сюжеты, варьирующиеся от научной фантастики или нуарного детектива до муниципального фэнтези и New Weird. Как и комиксы в целом, комиксы о супергероях могут поведать совершенно любую историю. Из-за этого, даже если б данный образец был честен, он ничего не сообщал бы, на самом деле, ни о супергероях, ни о комиксах.

Комиксы — лишь для детей?

«Предки» комиксов, шутливые журналистские карикатуры XIX века, были понятны скорее всего взрослым. На грубых взрослых были рассчитаны и верующие повествования в иллюстрациях. А первые серии реальных комиксов вроде «Приключений Тинтина» на самом деле разбирались на детей.

Позднее в Соединенных Штатах возникли комиксы для аудитории старше: подростков, азартных фантастикой и ковбойскими романами той эры — книжками Роберта Говарда, например. А вид ребенка как главного пользователя комиксов пришел в 1950-е.

Из-за денежных затруднений самые крупные американские издательства приняли решение увеличить публику с помощью молодых людей и детей и поменяли как маркетинг, так и содержание историй. Детям комиксы приглянулись, и промышленность возродилась. А равномерно молодые фаны повысились — и стали настоятельно просить большего как от излюбленных героев, так и от формата.

В середине 1970-х старые серии оказывались все более и более неясными и драматичными. А самое главное — все чаще и чаще стали возникать комиксы, не имеющие отношения к героям в трико. Ослепительный образец — «Маус» Арта Шпигельмана, появившийся в 1980 году.

Это сформированная на настоящих мероприятиях история уцелевших в Холокосте, где евреи изображены как мыши, а нацисты — как коты. В 1992 году графический роман Шпигельмана обрел Пулитцеровскую премию, основательно повлияв на понимание комиксов во всем мире художества. А элементарного мещанина это, разумеется, не переспорило.

Надо признать, комиксы хороши для детей. Соединение зрительного ряда и текста дает возможность использовать их для учебы чтению или зарубежным языкам. Этот же Тинтин знаком многим, кто старался обучать французский. Также, закоренелый в конце века образец стал самосбывающимся предсказанием.

Редакторы и главного директора студий осознают, что комиксы все равно будут ставить к подростковой литературе, чем к «высокой», и не стараются осилить социальное мнение. Даже определенные создатели «серьезных» комиксов ориентируются на молодежь при выборе темы. Свойственный образец — комикс «Синий — самый жаркий цвет», предназначенный теме первой любви и гомосексуальности у молодых людей.

При этом очень многие комиксы посвящены неприятностям, которые детям и большинству молодых людей будут малопонятны и неинтересны. К примеру, «Пхеньян», сообщающий о жизни в столице КНДР, «Персеполис» об иранской революции или Fun Хоум Элисон Бекдел — воспоминания в формате комикса. Другие даже невозможно показывать детям из-за сцен насилия или секса.

А намного чаще комиксы оказываются двухслойными творениями, перемешивающими «подростковых» героев и зрительный ряд с размышлениями о политике, церкви, экологии и личных отношениях. Тем не менее большинства людей, способных разъединить аналогичную многослойность в кинофильмах Тарантино или Коэнов, сбивают с толку яркие картинке и слава «детского» вида художества. КОМИКСЫ —

Комиксы — непрерывные боевики?

Есть образец, что в комиксах в обязательном порядке должны быть потасовки, преследования, рушащиеся здания и огромные чудовища. Самый простой способ его дезавуировать — привести контрпримеры, которых достаточно.

За исключением перечисленных «Мауса», «Персеполиса» и «Пхеньяна», даже про супергероев есть очень много комиксов, где военных сцен нет или они занимают небольшую часть сюжета. Самый знаменитый образец — «Убийственная шутка», душевный триллер про Джокера и Бэтмена. А такие истории есть про многих знаменитых героев, от Зеленого Фонаря до Людей Икс.

Семя правды в данном стандарте есть. Для комиксов принципиально действие, изменение сцены от кадра к кадру, через которое создается сюжет. Даже внешний диалог богатыря как правило пройдет на фоне какой-нибудь работы.

Чем действие резче и ненормальнее, тем легче живописцу что-нибудь показать пользователю. Выделить неповторимость богатыря тем, как он берет со стола ручку, труднее, чем выделить ее тем, как он штурмует. В особенности если сама его атака — это далеко не просто удар, а лазерный поток из глаз или фантастически трудный залп.

Но не все должны пользоваться этим способом. Во всех типах художества есть способы повествовать истории просто — а создатели осознанно уходят от подобных способов, пытаются действовать труднее и выше, предоставляют аудитории самой разъяснять сюжет.

Это подталкивает на опыты со средствами изложения, и комиксы здесь не выбились из привычных рамок. Так, определенные живописцы целиком уходят от реального образа.

Они используют разницу между дорожками комикса как картинку к думам богатыря, например, «увеличивая» от кадра к кадру субъект, который пугает персонажа или притягивает к себе его внимание.

Но также и в самих поединках нет ничего ужасного. «Скотт Пилигрим» продемонстрировал, как экшн в комиксах можно привести до вздора, применяя его как метафору неприятностей в отношениях.

И в классических комиксах схватки довольно часто играют средством для обнаружения героев или картинке каких-нибудь идей.

Такие комиксы претендуют на то, чтобы формировать «новую геральдику»: психические и социальные инциденты показаны в них как схватки героев, обернувшихся в жизненные знаки.

Как раз это делает такими значительными супергероев, представляющих расовые и другие меньшинства, — они играют как «гербы» собственных групп среди приверженцев комиксов. Это еще раз напоминает, что комикс уходит корнями в визуальное искусство.

Комиксы плохо написаны?

Образные свойства комиксов довольно часто прохватывают. Видный образ, яркие цвета, простые лица и позы, свойственные для большинства мейнстримных программ, предназначаются вторым доводом в пользу того, что комиксы «примитивны».

Авангардистские комиксы, наоборот, могут представляться слишком необычными, странными или гордыми. Про черно-белые комиксы (к примеру, мангу) даже люди, обожающие данный вид художества в общем, глумливо вопрошают: «Их что, необходимо накрасить?»

Конфликт о чертеже комиксов напоминает аналогичные дискуссии об аниме. В обоих случаях критики не понимают, что перед ними не ограниченный жанр, а огромная созидательная область, опирающаяся на образное наследство всего населения земли и имеющая свою историю в очень много десятков лет. Комиксов — тысячи и тыс.

Стили их изображения находятся в диапазоне от мультяшных и относительных до фотореалистичных и опытных. Живописцы комиксов отталкиваются от традиционной и современной живописи, кино и снимков, карикатур и шаржей — и, естественно, от сформировавшихся обычаев и работ собственных предшественников.

Тем не менее, оценка мейнстримных комиксов за чертеж имеет вторую сторону — денежную. Комиксы из регулярных серий выходят по твердому графику, который забивает живописцев в рамки.

Им нужно писать быстро, скрупулезно следить, чтобы кадры не возражали друг дружке, и выполнять доскональные инструкции как сценариста, так и руководства студии. Писать комиксы — это далеко не только лишь искусство, но также и работа, потогонная и опасная, с крайне интенсивной конкуренцией.

В подобных условиях многим дизайнерам без проблем потерять свой образ: кто-то старается воспроизводить классиков из ужаса лишиться работы, кто-то пишет фигуры всех героев одинаково, чтобы сэкономить время. Erocomicsi и все о нем ищите на сайте fandosug.club.

Иные создатели, наоборот, могут утрировать собственные эксклюзивные черты, при этом тратя внимание к составным частям или повторяя прежде удачные способы независимо от того, подходят ли они свежим историям. Из-за этого комиксы не всегда становятся примерами хорошей живописи.

А виноваты в данном, кроме политики компаний и натуральной нашей апатии, те люди, которые отказывают комиксу в статусе художества. Как раз они заколачивают данный жанр в место промышленности, принуждая живописцев и сценаристов работать в логике повторяемости, узнаваемости и простоты.

Какой смысл проводить эксперимент или пробовать затмить себя, если ваш чертеж все равно будет оцениваться как доступное удовольствие, а продажи находятся в зависимости от маркетинговой кампании, а не от качества работы? Разумеется, есть создатели, готовые сидеть за мысль, а еще несколько десятков лет назад такие доводы задерживали многих комиксистов от того, чтобы осуществлять весь свой потенциал.

В настоящее время комиксы обретают все большее признание, их живописцы ощущают огромную волю творчества, а публика предъявляет не менее различные требования. И чем больше людей прекратит думать, что комиксы сами нехороши, и осмыслит, что это просто второй способ поведать историю, в котором есть собственные крахи и шедевры, тем увлекательнее и резче будет данная промышленность.